— Она совсем легкая, — заметил он. — И внутри ничего не звенит и не дребезжит. Может, там внутри кусок ткани?

Он вновь попытался открыть крышку, но крошечный замок оказался прочным.

— Что бы ни было в шкатулке, здесь мы можем спокойно ее оставить. Идемте, Барак, нам надо переодеться.

В последний раз поглядев на шкатулку, мы вышли из комнаты и заперли дверь на ключ.

Вскоре мы с Бараком вошли в контору сэра Джеймса Филти, просторную комнату, расположенную на первом этаже королевского особняка. Мы принарядились: я надел выходную мантию и шляпу, которые захватил из Лондона исключительно для торжественных случаев. Шляпа была из дорогих, черная, бархатная, украшенная мелкими гранатами и длинным голубым пером. Мне казалось, что в этом пышном головном уборе я имею на редкость нелепый вид. К тому же перо все время свешивалось вперед и болталось у меня перед носом, подобно надоедливому насекомому.

Сэр Джеймс, худощавый пожилой человек в коричневом камзоле и в рубашке с широчайшим вышитым воротником, отличался необычайно длинной, хотя и жидкой седой бородой, которая доходила ему до середины груди. Он сидел за письменным столом и, сосредоточенно нахмурившись, проглядывал прошения. Клерк Коуфолд, позволивший себе минувшим вечером столь непочтительно отозваться о моей персоне, с непроницаемым лицом стоял рядом. Я бросил на него неприязненный взгляд, однако молодой наглец и бровью не повел. Ренн стоял чуть поодаль.

Спустя минуту сэр Джеймс соизволил наконец взглянуть на меня.

— Так, значит, вы стряпчий, — произнес он тонким пронзительным голосом. — Что ж, костюм ваш вполне меня удовлетворяет. Но перо на шляпе необходимо укрепить. А это кто? — спросил он, указав на Барака.

— Мой помощник, сэр.

— Ему нечего здесь делать, — пренебрежительно махнул холеной рукой сэр Джеймс. — Пусть выйдет.

Барак метнул на вельможу злобный взгляд, однако счел за благо повиноваться. Сэр Джеймс вновь погрузился в чтение прошений и составленной нами краткой описи. В течение десяти минут он словно не замечал нашего с Ренном присутствия. На протяжении своей служебной карьеры мне не раз доводилось иметь дело с высокопоставленными чиновниками, но с подобной надменностью я сталкивался впервые. Я бросил на Ренна многозначительный взгляд, и он подмигнул в ответ.

От долгого стояния у меня заныла спина, и я начал потихоньку переминаться с ноги на ногу.

— Запомните, во время церемонии вам ни в коем случае не следует топтаться на месте, — не поднимая головы, процедил сэр Джеймс. — В присутствии короля подобает стоять недвижно.

Дочитав опись, он отложил ее прочь.

— Полагаю, это составлено правильно, — бросил он, поднимаясь из-за стола. — Слушайте меня внимательно. В пятницу все будет происходить следующим образом.

Шаг за шагом он описал нам все подробности торжественной церемонии. Ранним утром нам предстояло отправиться в Фулфорд-Кросс вместе с депутацией почетных граждан Йорка, которые намеревались принести королю покаяние и вручить дары от города. Дождавшись прибытия процессии, все мы преклоним колена, ибо, согласно указу короля Генриха, подданным следует встречать своего монарха именно в этой позе. Во время всей церемонии я и рикордер Танкерд будем оставаться коленопреклоненными. Когда король и королева выйдут вперед, Танкерд, не поднимаясь с колен, произнесет приветственную речь. Лишь после этого мы с Ренном поднимемся и преподнесем королю прошения.

— Вы передадите их не самому королю, а его пажам, которые будут стоять рядом, — пояснил Филти. — А они вручат бумаги его величеству. Публично продемонстрировав, что он принял прошения своих подданных, король немедленно передаст их особому чиновнику. А тот после окончания церемонии вернет их вам, дабы вы приняли необходимые решения.

— Таким образом, петиции совершат круг, словно около майского шеста, — с усмешкой заметил Ренн.

Сэр Джеймс бросил на него сердитый взгляд, который, судя по всему, отнюдь не заставил старого законника оробеть.

— Король милостиво дает согласие принять прошения, — процедил вельможа. — В этом смысл церемонии.

— Разумеется, сэр Джеймс, — с невозмутимым видом кивнул Ренн.

— Да, и вот еще что. Может статься, король пожелает сказать вам несколько слов признательности. Если это произойдет, вы должны, глядя ему прямо в лицо, очень почтительно и кратко — запомните, кратко! — выразить свою благодарность. И обращайтесь к нему «ваше величество», а не «ваша светлость». В последнее время он предпочитает именно это обращение. Уяснили?

— Если король обратится к нам, это будет великая честь, — пробормотал Ренн.

— Но если король ничего вам не скажет, — произнес сэр Джеймс, угрожающе наклонившись вперед, — не вздумайте смотреть ему в лицо. Ваши головы должны быть склонены в почтительном поклоне. К вашему сведению, многие простолюдины, которым выпала честь находиться в присутствии короля, так и не удостоились увидеть его лица. Правда, иногда бывает, что суетное любопытство заставляет людей украдкой бросать взгляд на монарха. Если король это заметит, пеняйте на себя. Он не имеет обыкновения сдерживать свой гнев, и, если он будет пребывать в дурном расположении духа — вследствие боли в ноге или по какой-нибудь другой причине, — суровое наказание не заставит себя ждать.

Слова свои сэр Джеймс сопроводил зловещей улыбкой. Перед моим мысленным взором тут же возник закованный в цепи скелет Роберта Эска.

— Во время церемонии мы будем чрезвычайно осмотрительны, сэр Джеймс, — пообещал я.

— Это в ваших интересах. Надеюсь, вы понимаете, все это отнюдь не пустое представление. Цель торжественной церемонии — показать этим бестиям-папистам, как велик и славен их король.

Сэр Джеймс сделал знак Коуфолду, который сложил петиции в кожаные сумки и вручил их мне.

— Я вас более не задерживаю, — проронил вельможа. — В пятницу вам надлежит быть около королевского особняка в восемь часов утра. Да, кстати, господин стряпчий, не забудьте побриться, — добавил он, бросив на меня презрительный взгляд. — В этом городе достаточно цирюльников.

И сэр Джеймс махнул рукой, повелевая нам удалиться. Барак ожидал в холле. Завидев его, я состроил выразительную гримасу.

— Этот надутый старый индюк слишком много себе позволяет, — пробурчал Барак.

— Да, общение с ним доставило мне не слишком много удовольствия, — усмехнулся я. — И, скажу откровенно, желания принимать участие в церемонии у меня еще поубавилось.

Я испустил сокрушенный вздох.

— Идемте, Барак, узнаем, вернулся ли Малеверер. Брат Ренн, увидимся в пятницу утром. Петиции вы возьмете с собой?

— Да, я отвезу их к себе домой.

— Позвольте еще раз поблагодарить вас, — сказал я, пожимая руку старому законнику. — Ведь сегодня утром вы буквально спасли нас с Бараком. Не подоспей вы, нам было бы не миновать жестоких побоев.

— Рад, что сумел оказать вам услугу. Что ж, удачи вам, брат Шардлейк.

— Благодарю вас. До пятницы.

— До пятницы. Этот будет великий день.

Мастер Ренн многозначительно вскинул бровь, повернулся и зашагал к дверям.

Выяснилось, что Малеверер еще не вернулся. Некоторое время мы ждали в холле, где собралось несколько человек, у которых имелась надобность поговорить с сэром Уильямом. Леди Рочфорд и Дженнет Марлин все еще находились здесь; бородатый молодой человек по-прежнему что-то настойчиво втолковывал старшей из дам.

— А что, если сегодня он так и не появится? — спросил Барак.

— Вряд ли это произойдет. Но мне не по душе, что мы так надолго оставили шкатулку.

— Так давайте ждать в конторе старины Крейка, — предложил Барак. — Не все ли равно, где убивать время?

— Пожалуй, вы правы, — ответил я после недолгого размышления. — Из окна мы сразу увидим, когда появится Малеверер. Или вы полагаете, что подобные предосторожности излишни? — осведомился я, пристально глядя на Барака.

— Нет, когда дело касается Малеверера, предосторожности не бывают лишними, — покачал он головой.